Первый Байкальский
Монологи трех людей, которые бросили все и уехали жить на остров Ольхон. Зачем они покупают воду? Как справляются без электричества? Верят ли в духов Ольхона и о чем мечтают? Рассказывают московский топ-менеджер, архитектор на удаленке и бывший глава поселка Хужир.
Анна Ищенко 
На острове Ольхон можно потерять свою же землю или получить судимость за срубленное дерево. А еще – стать частью огромного творческого комьюнити и каждый день провожать солнце на берегу Байкала. Чего больше – плюсов или минусов – спросили у трех жителей Ольхона.
▪️ Алексей Ган, бывший топ-менеджер крупной компании
▪️ Элина Максимова, архитектор, победительница иркутского конкурса красоты
▪️ Сергей Грудинин, глава поселка Хужир с 1994 по 1999 гг.
© Фото: Евгений Михайлов
Мне понадобилось три раза побывать на Ольхоне, прежде чем переехать сюда насовсем. Больше всего в памяти отпечаталась первая поездка – тогда у скалы Шаманки у меня было первое свидание с будущей женой.
Десять лет спустя я снова приехал на остров и несколько дней провел с Валентином Хагдаевым, местным шаманом. Помню, как-то мы сидели у костра, и он говорил: «Мы, шаманисты поклоняемся этому небу (поднимал руки наверх), этой земле (опускал вниз), этому огню (указывал на костер) и этой воде (показывал на Байкал)».
А в третий раз, когда я сюда приехал, мы с Валентином Хагдаевым пошли в поход по льду Байкала вокруг Ольхона. Начали путь с МРС (паромной переправы. —Прим. ред.), вместе прошло около 90 км до Узуров (поселок на севере острова. – Прим.ред), дважды ночевали на льду, потому что не получалось выбраться на берег из-за торосов. И это в маленькой палатке в -40 градусов. На Узурах Валентин сошел с маршрута, потому что у него разболелось колено, и я продолжил путь один. В том походе было много озарений. Произошло что-то такое, как если бы хозяин Ольхона заключил со мной контракт. Через полгода я вернулся из Москвы в Иркутск, а еще через два года приобрел первую землю на Ольхоне, это был 2008 год.
В 2012 году появились первые постройки. Потом оказалось, что мой партнер мошенник, который в тайне от меня переоформил документы на свою маму. Я лишился собственности. Купил другой участок земли и перенес постройки. В ковид я уже жил жил на Ольхоне, и с тех пор больше времени провожу здесь.
На острове у меня нет бизнеса или работы. Я просто здесь живу. Когда попадаю в компанию, где нужно представиться и назвать род деятельности, так и говорю: «Я – житель Ольхона». Это наиболее подходящее описание того, чем я здесь занимаюсь.
Когда у людей какие-то проблемы (или радости), они приходят ко мне выпить чаю. Мы пьем чай, размышляем, находим причинно-следственные связи, при необходимости можем провести какую-нибудь внутреннюю практику в юрте. Вообще у меня три юрты. В одной я живу, во второй пью чай, а третья кедровая – мой «рабочий кабинет». В ней хорошая энергетика, я в ней медитирую и провожу стратегические сессии с моими партнерами.
Сейчас я уже организовал свой быт, но и раньше, живя в неблагоустроенном доме, я находил в этом счастье. Выходишь ночью по нужде – звезды, луна. Выглянул всего на минутку, а завис на полночи, особенно в звездопад. Так происходит больше контакта с землей, нежели когда у тебя все удобства в доме и можно вообще никуда не выходить.
© Фото: Евгений Михайлов
У некоторых местных, кстати, на это свой взгляд. Года два назад подвозил я женщину из Хужира и задал ей вопрос: «Вы туристов принимаете?» Она говорит: «Раньше принимала, но потом вышло правило, что для этого в домах должны быть благоустроены туалеты. Что я дура, чтобы делать туалет в доме? Я просто перестала приглашать туристов».
Если принимаешь решение жить на острове – это значит, что ты готов принять не только хорошие стороны этой жизни, но и все, что ее отягощает. Взять паром, например. Полтора-два месяца в году, во время становления и таяния льда, выехать с Ольхона проблематично. Многие раздражаются из-за того, что в июле-августе нужно стоять в пробке. А я, как человек, проживший 10 лет в Москве, скажу так: это вообще не пробки.
Есть проблема, которая меня, как и многих ольхонцев, очень волнует – это вопрос с ЖБО (жидкими биологическими отходами). С экологической и экономической точек зрения решение с «фекалкой» выглядит сомнительно: ассенизаторская машина ездит по острову, коптит, занимает место на пароме (на острове нет канализации и очистных сооружений. – Прим. ред). Если ввести разумные требования к очистным сооружениям, то многие люди захотят их поставить – это будет более экологически обосновано.
Вторая проблема – нет долгосрочной стратегии развития Ольхонского района и острова как его части. Несколько лет назад была создана группа, которая такое видение разработала и стала обсуждать, но выяснилось, что жителям это не очень интересно – у них другие повседневные заботы. Впрочем, как и у руководителей муниципального уровня. А когда мы поднимаемся на уровень областной, то Ольхонский район оказывается явно не в приоритете. В приоритете – Байкальск. Суть в том, что нет силы, с которой можно обсуждать стратегию развития Ольхонского района лет на 30 вперед. Это мог бы быть, например, ВЭБ.РФ как корпорация развития. Но у ВЭБа задача развивать Байкальск, ему тоже не до Ольхона.
Третий момент, который меня волнует как жителя Ольхона, – это отношение к местным, коренным жителям. Ломаются их традиции и устои. Вот ввели запрет на рыбалку – а здесь существовали династии рыбаков, и отцы уже не передали эти умения своим детям. То же самое касается леса. Сужу по себе: я родился в Тайшетском районе, и когда был маленьким, нас водили в лес и показывали, как нужно себя вести, как разжигать костер, как жить в тайге. Прививали ощущение, что мы здесь и гости, и хозяева одновременно.
Сейчас все это уничтожается сотрудниками нацпарка при поддержке природоохранной прокуратуры. Какой-то полицейский надзор, а не забота о природе. Расскажу на своем примере. Как-то чистил на Ольхоне ручей, выхожу весь грязный, стоят три сотрудника нацпарка: «Что вы делаете?» Говорю: «Вот, ручей чищу». Они спрашивают: «А кто вам поручил?» Я отвечаю: «Никто не поручал, я сам по собственной инициативе. Вы же не чистите, а следить за ручьем нужно». И они помялись-помялись, да и разошлись.
Они решают какие-то другие задачи, но зачастую это выглядит так, будто дискриминируют местное население. Например, нацпарк назначает вырубку дров для населения на декабрь – ну разве не издевательство? Причем выделяют участки в труднодоступных местах.
Были случаи, когда у человека закончились дрова, он пошел валить сухостой, а его поймали и зафиксировали нарушение. Ученые оценили ущерб в 700 000 рублей. Человек попал под статью. Все, у него судимость и это отразится на детях, например, при поступлении в ВУЗ.
У Алексея три юрты: в одной он живет, во второй проводит чаепития, в третьей – работает и медитирует. © Фото: Евгений Михайлов
Если говорить про особенность людей, живущих на острове, их отличает близость к природе и обособленность жизни. Для меня ольхонцы – это те люди, которые чувствуют энергии острова. Они готовы заботиться об этой земле, устоях, традициях. Они живут не только для себя.
Для бурят-шаманистов, Байкал – живое существо, обладающее древним и могучим сознанием. Причем сознанием, существенно превосходящим человеческое. Это значит, что отношения между человеком и Байкалом – это диалог между двумя сознательными существами.
Это значит, что нам нужно прислушиваться к тем знакам, которые он нам подает. Это совершенно другой подход, чем в обществе потребления.
Здесь на острове учишься тотальному принятию. Даже в бытовом плане. Гораздо больше нужно делать своими руками, чем в городе. То трубу прорвет, то электричество отключится, то дорогу размоет, то Росимущество пытается отнять у тебя землю (хотя права собственности на нее оформлены больше 25 лет назад), то нацпарк запретит в лес ходить. Таких ситуаций много, их нужно принимать.
На острове очень большие возможности для самореализации. За последние несколько лет здесь появились массажисты, банщики, гончары, кузнецы, художники, театралы. Если у тебя есть хоть какая-то способность и ты готов этим поделиться с людьми, значит, есть шансы стать ольхонцем. Может быть, на время, а может быть, и навсегда.
Скульптура Даши Намдакова «Хранитель Байкала», установленная на севере острова Ольхон © Фото: Евгений Михайлов
Моя любовь с Ольхоном случилась с первого взгляда. Я прекрасно помню этот момент. Мы с родственниками приехали на остров, разбили лагерь на Сарайском пляже, на следующий день поехали с экскурсией на мыс Хобой. И стоя на краю мыса, глядя на все это величие, я подумала: «Если все это – здесь, а я – в городе, значит, я что-то не то делаю со своей жизнью». В тот момент решила, что хочу жить и быть здесь, в этом волшебном месте.
Я оставила большой офис в Иркутске и заменила его на байкальские просторы. Ведь всегда мечтала о жизни на природе, ближе к воде. Теперь, гуляя вечером по берегу Байкала и любуясь, как солнце садится над водной гладью, я понимаю, что моя мечта сбылась. Моя профессия позволила легко и, как говорится, не отрываясь от производства, переехать на остров. Я могла работать архитектором из любой точки мира. Помню, как первое время возила с собой [на остров] огромный компьютер и тяжелые пакеты с продуктами.
Мне удалось вдохновить моих близких, и они поддержали меня в идее переехать на Ольхон. Через год после этого мы купили землю, и я наконец начала проектировать дом для себя и своей семьи. Я по натуре радушный и гостеприимный человек, и идея принимать в доме гостей пришла сама собой. Теперь в наше уютное пространство «У Лукоморья» приезжают замечательные и творческие люди, музыканты, художники, семьи с детьми, мы проводим теплые вечера у костра под гитару, баян или у фортепиано.
Несколько лет я занимаюсь духовными практиками и первые годы здесь ходила медитировать в лес или на берег. А теперь открыла для себя уютный зал, где сама занимаюсь медитацией и принимаю друзей и гостей. Это моя отдушина и радость.
Но прежде, чем создать все это, пришлось через многое пройти. Помню свое первое лето в доме: уже начали приезжать гости, а я была совсем одна, порой у нас отключали свет, нужно было заказывать воду и машину для откачивания жидких отходов (и это помимо других хозяйственных забот). Я носилась, как белка в колесе, но все равно была бесконечно счастлива.
На Ольхоне особенно ценишь привычные для города блага. В прошлом году мы сделали скважину, а до этого было так: кончилась вода, звонишь водовозу, заказываешь. Но он привозит ее не сразу, ведь таких как ты, еще целый поселок.
То же самое с отводом воды. Вода для бытовых нужд после использования скапливается в резервуаре. По мере наполнения ее вывозят. Если в городе вывоз ЖБО стоит 800 рублей за кубометр, то на Ольхоне – в два раза больше. И в межсезонье люди вынуждены экономить воду, потому что, допустим, 30 декабря отходы вывезли, а следующая машина будет только через 1,5 месяца.
Когда в поселке отключают электричество, в нашем доме жизнь притормаживается. От электричества зависит подача горячей и холодной воды, свет, работа унитазов и, конечно, отопление зимой. В этом году электричество отключили прямо в Новый год, и мы резали салаты с налобными фонариками.
Зимний Ольхон © Фото: Евгений Михайлов
У меня двое детей. Старшая ходит в школу в Иркутске, поэтому несколько месяцев в году мы проводим в городе. Хочется дать детям хорошее образование и водить их в те кружки, которые они любят. На Ольхоне мы живем все лето, а еще с января по март.
С декабря по середину февраля мы никуда не выезжаем с острова. Сообщение с материком на автомобильном транспорте прекращается, здесь остаются только машины местных жителей. Если нужно выбраться – берем катер, паром, воздушную подушку. При этом я не отношусь к этому, как к проблеме. Ольхон научил меня принимать это все как данность.
Сейчас на острове открылась автозаправочная станция.
Когда знакомые предприниматели меня спрашивают, как зайти сюда с бизнесом, я отвечаю, что нужно в первую очередь всей душой любить это место, потому что только так все «островные приключения» можно проживать с принятием и благодарностью. Но если вы сюда едете только ради денег, вас ждет много неприятных открытий. С вывозом мусора и жидких отходов. С дорогостоящей доставкой стройматериалов. И, конечно, с ценами на острове, которые в два, а то и три раза выше, чем в городе.
Но если вы все-таки пройдете все эти испытания и решите здесь жить и вести бизнес, Ольхон вознаградит вас сполна. Свежий воздух, возможность выйти к берегу или прогуляться по лесу – все это дорогого стоит. Это то, чего мне не хватает в Иркутске, когда я нахожусь там по делам. Да, в городе много возможностей для детей, но здесь на острове земля поистине живая, а там она закатана в асфальт, спящая.
Туристы говорят, что на Ольхоне у нас храм всех религий – и это так. Христиане, шаманисты и буддисты живут здесь дружно. Вот люди идут на службу в нашу деревенскую церковь. Рядом у священной скалы Шаманки стоят столбы сэргэ, где камлают шаманы. А неподалеку в своем уютном зале, я провожу медитации и суфийские кружения (вид медитативной техники. – Прим. ред.). Вот за это я люблю Ольхон – за его свободу. Да, есть здесь свои трудности бытовые, но разве это так важно, когда вокруг такая красота и такие наполненные, творческие, культурные люди?..
Многие местные жители относятся к Байкалу, как к живому существу. Очень уважительно. Идешь в лес по грибы, возвращаешься – в одной руке пакетик грибов, в другой – мешочек мусора. Или с пляжа топаешь с полными карманами чужих бычков. Так живут многие островитяне. Здесь принято заботиться о месте, в котором живешь.
Эта забота ощущается и в том, как люди на Ольхоне ведут свой бизнес. Например, мастерская «Арт-сарай». Там живут Сергей и Татьяна, художники-керамисты, делают невероятные байкальские украшения. Или галерея Ощепкова с потрясающими картинами местных мастеров. Есть еще Денис, который вечерами поет мантры на берегу Байкала и который организовал доставку фруктов на остров. И, конечно, есть такой замечательный человек, как Никита Владимирович Бенчаров (основатель туризма на Ольхоне. – Прим. ред.). Он привозит на остров театральные постановки, концерты.
Красивые, стильные места с городским сервисом тоже есть. Например, ресторан «Порт Ольхон», владелец которого (Виктор Иванович Кондрашов) заботится о береговой линии у центрального порта. Или кофейня «Воскресение», где можно посидеть с книгой у камина зимними вечерами и послушать концерты бардов.
Работы по благоустройству острова еще, конечно, хватает. Я, например, мечтаю очистить скалу Шаманку от надписей, перевести население на биоразлагаемые моющие средства и организовать централизованное место сбора жидких отходов с последующей транспортировкой к месту переработки. Чтобы ЖБО вывозили на материк не отдельными машинами, а большим судном.
А вот вопрос асфальтирования дороги от паромной переправы до Хужира среди местных остается спорным моментом. Многие местные (и я в том числе) против того, чтобы здесь все закатали в асфальт. Пусть это место останется таким труднодоступным, диким. Асфальта на планете хватает, а таких относительно нетронутых цивилизацией мест остается все меньше. Будем его беречь.
Я приехал на Ольхон из Кировской области, города Кирово-Чепецка, и оказался совсем в другой реальности. В феврале 1989-го, когда я ступил на эту землю, здесь была большая рыбацкая деревня, а наш город уже тогда был большим и современным. Пришлось перестраиваться на другой темп жизни.
Потом обстоятельства сложились так, что пришлось вернуться на родину моей жены, в город Усолье-Сибирское. Вскоре мой друг, Никита Владимирович Бенчаров, предложил переехать в деревню Хужир и поработать тренерами по настольному теннису. Так мы и втянулись, решили остаться здесь жить.
Вначале было сложно привыкнуть к отсутствию инфраструктуры. Мы, наверное, так и не привыкли. Сейчас стало намного удобнее, наладили сообщение с материком, даже в период распутицы можно уехать. И электричество есть, оно только в 2005 году появилось. А в 90-х годах было тяжко. Было два дизельных генератора, которые вырабатывали свет на территории Маломорского рыбзавода.
Местные выходили из положения, как могли. Телевизор не работал, не было стиральных машин, утюгов. Доставали керосиновые лампы, свечи. Помню, зимой идешь в четыре часа – уже темнота кругом. Было очень угнетающее состояние.
Не было еще и телефонной связи. И затрудненность переезда на материк и с материка была колоссальной. Тогда готовились к ледоставу основательно – привозили все продукты, чтобы месяц-полтора прожить.
Сейчас намного проще. Во-первых, нет сильной распутицы. Когда не работает паромная переправа или ледовая дорога, запускают хивусы (катера на воздушной подушке). Они ходят и по льду, и по воде. Перевозят только людей и продукты для магазинов. Сейчас мы не испытываем дефицита, но запасаемся какими-то специфическими продуктами.
Нужно учесть, что на Ольхоне есть определенные сложности с землей. Мы находимся на территории Прибайкальского нацпарка, и до сих пор статус поселка не определен – никто не может сказать, входим мы в состав нацпарка как населенный пункт или нет. Если входим – значит, мы должны жить по закону об особо охраняемой территории, а это очень строгий закон. Тогда тут не только грядки нельзя поливать, но и в принципе жить.
Но мы всегда жили в населенном пункте, который подчиняется закону о местном самоуправлении. Когда создавался национальный парк в 1986 году, в постановлении Совета министров РСФСР было сказано, что в территорию нацпарка включены земли лесного фонда и сельскохозяйственного назначения, но без изъятия из хозяйственной деятельности. То есть на этих землях можно заниматься пахотой. Чего нацпарк делать нам не дает.
Водопровода у нас нет. Некоторые пробурили скважины, кто-то ходит по воду на Байкал с бочками. Есть еще ручейки и ключики. А мы покупаем у муниципалитета 200-литровую бочку, платим за нее 100 рублей.
© Фото: Евгений Михайлов
А вот как потом вывозить жидкие бытовые отходы – это уже другой вопрос, который тоже заботит ольхонцев. И если для твердых отходов у нас есть временный полигон, с которого мы их потом вывозим на материк, то с жидкими все сложно.
Во-первых, это дорого. Один куб стоит 1750 рублей, а четырехкубовая ассенизаторская машина – 7 000 рублей. Столько нужно заплатить,чтобы вывезти ЖБО на материк. Во-вторых, в сезон не хватает машин, приходится ждать. В-третьих, в период распутицы, когда машины не могут ездить по льду, мы вынуждены копить все это в своих септиках. И ждать, пока откроется ледовая дорога или пойдет паром.
Конечно, это неудобно. Уже десяток лет ведется разговор, чтобы построить здесь очистные сооружения. Чтобы прямо на острове можно было очищать и использовать эту воду для нужд жителей: начиная от поливки молодняка леса и заканчивая грядками и огородами.
Арт-кафе «Воскресение» является еще и выставочным пространством, а по вечерам здесь проводятся живые концерты музыкантов © Фото: Евгений Михайлов
Но при всех неудобствах считаю важным заметить и преимущества острова. Конечно, у нас нет современного медицинского центра, но квалифицированную первичную помощь мы получаем. А еще в Хужире хорошая школа. Ребята после нее поступают и в средние специальные учреждения, и в высшие. Причем не только в Иркутске, но и в других городах и странах.
Здесь на острове у людей есть одна отличительная черта. Она поразила меня, когда я приехал сюда 34 года назад. Это открытость людей. Когда мы начали работать в школе, нас на улице останавливали люди и приглашали зайти пообедать, выпить чаю, предлагали продукты. Причем я тогда даже не знал этих людей, а они уже знали, что я работаю с детьми. Знали, что иногда у меня не было зарплаты, что я не выращивал свои овощи. Я считаю, что доброта, открытость, сопереживание – все эти качества остались у жителей острова Ольхон. Себя я считаю тоже уже вполне местным жителем, я здесь прожил большую часть жизни.
Я считаю, что чтобы стать местным, нужно быть полезным не просто внешне, а внутренне. Например, делая что-то полезное для поселка от души, не получая за это деньги. Благодаря усилиям именно таких людей, мы смогли в 1996 году переместить заправочную станцию подальше от берега Байкала. Мало кто знает, но до этого времени дизельное топливо и бензин хранились вблизи скалы Шаманка. Когда я работал главой администрации Хужира, мы объединили усилия Маломорского рыбзавода, Ольхонского совхоза и общественной организацией из США и нам удалось перенести эту заправку в лес.
Быть на Ольхоне туристом и жителем – разные состояния. Туристы приезжают, сбрасывают напряжение и уезжают. А у жителей в сезон очень много дел. Но этот период быстро заканчивается, и потом мы в полной степени вкушаем состояние свободы.
А еще на острове чувствуешь присутствие духов. Раньше, когда я только приехал, относился к рассказам местных, как к сказкам. Но один случай изменил мое отношение.
Мыс Бурхан, или скала Шаманка – самая знаменитая локация Ольхона © Фото: Евгений Михайлов
Это было в 1995 году, когда я работал главой администрации поселка. Мне довелось участвовать в посвящении женщины в шаманы, обряд проводил местный житель из деревни Улан-Хушин, это в 15 километрах отсюда. Напоминаю, что в 1995 году не было ни света, ни телефонной связи. Вечером к нам в Хужир приехала женщина из Улан-Удэ. Утром мы отправились к шаману, у него уже горел костер. Встретивший нас человек сообщил, что шаман нас ждал и даже описал, в какой одежде мы вчера встретили женщину и кто нас сопровождал.
Теперь я знаю, что с духами нужно очень почтительно общаться, отдавая им дань. В поселке это чувствуется в меньшей степени, а вот когда выходишь в лес или на берег Байкала – там это все ощущается сильнее.
Меня остров научил тому, что нужно брать ответственность за свою жизнь и за жизнь близких. Нельзя жаловаться, что нет воды, дров, света – нужно находить выход из положения и самому беспокоиться о том, чтобы в доме была вода, свет, электроэнергия. Здесь учишься отвечать за свои поступки и слова и думать о последствиях. Не из страха, что тебя накажут, а из желания жить по душе и по чести.
Еще больше удивительных историй, редких фактов и лайфхаков для путешествий по Байкалу – в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь!
В июле 2024 года на автомобильном рынке России появился новый игрок – китайский кроссовер VGV. Солидный паркетник с большим «кругозором» и интересной родословной. Мы устроила тест-драйв новому «китайцу» и проверила его проходимость на Байкале. Рассказываем, как управлять этим 5-метровым флагманом, сколько пассажиров можно взять на борт и почему такой огромный автомобиль стоит от 2 млн рублей.
А вы знали, что 8 из 10 предметов вокруг нас состоят из полимеров? Одежда, автомобили, посуда и даже контактные линзы... Список можно продолжать бесконечно. Предлагаем проверить свои знания и узнать, что же таит в себе мир полимеров.
Байкал – это не только самое глубокое озеро мира, но и гигантский кинопавильон под открытым небом. Здесь снимали знаменитые комедии, научно-популярные сериалы, документальное кино, французские и советские драмы. Запасайтесь попкорном — мы нашли 15 фильмов на 28 часов просмотра!
В то время как вся молодежь стремится в мегаполисы – они сознательно переезжают в глубинку. Пока другие выпускники спешат покончить с учебой – они, наоборот, возвращаются к школьной доске. Мы поговорили с выпускниками Педагогического института ИГУ и узнали, что заставляет их перебираться из Иркутска в деревни и поселки Прибайкалья, какие «плюшки» они получают к зарплате и где сегодня готовят будущих педагогов.
