Туризм на Байкале: добро или зло?

Комитет всемирного наследия ЮНЕСКО и Международный союз охраны природы должны были прибыть на Байкал в марте 2022 года и на месте оценить целесообразность включения озера в список «Природное наследие под угрозой». Из-за политической обстановки визит международных инспекторов был отменен. Вместо этого общественная экологическая коалиция «Реки без границ» запустила проект «Байкал 2022» – это веб-сайт, на котором собраны интервью с байкальскими экологами-общественниками, так и не дождавшимися приезда миссии ЮНЕСКО.

«Мы поехали по предполагаемому маршруту миссии ЮНЕСКО, чтобы поговорить с местными экологами о том, как они оценивают состояние Байкала в последнем году, – рассказывает российский координатор экологической коалиции «Реки без границ», член Ангаро-Байкальского бассейнового совета Александр Колотов. – Все семь наших интервью, взятых в Иркутске, Байкальске и Улан-Удэ – это, по сути, несостоявшиеся выступления общественников, их мнение о байкальских проблемах, которое так и не было услышано ЮНЕСКО».

Один из самых главных вопросов, который поднимался практически в каждом интервью – это вопрос о байкальском туризме. Благо он для Байкала или зло? Нужно ли привлекать на Байкал еще больше туристов или, наоборот, ужесточать природоохранный режим на уникальном природном объекте? Не станет ли негативное воздействие от увеличивающегося турпотока той последней причиной, из-за которой Байкал может попасть в список объектов всемирного наследия, находящихся под угрозой?

Вот, что об этом думают экологи.

«Надо выбирать: поток туристов или чистота Байкала» 

Виталий Рябцев – эколог-общественник из Иркутска, орнитолог, специалист в области биоразнообразия и охраны природы, в прошлом заместитель директора Прибайкальского национального парка по науке:

«Развитие уже дошло до такой степени, что Малое Море гибнет на глазах. Здесь надо думать о его лечении, восстановлении, но никак не о развитии. А для этого первый шаг – это запрет на строительство новых туристических объектов. Ни в коем случае не поощрение расширения территории населенных пунктов! Наоборот, вычленение из этой уже застроенной территории того, что вызывает наибольшее возмущение (скажем, построено там, где никак нельзя было строить). Например, в Шаманском лесу есть два возведенных объекта – однозначно их надо сносить. Очень крупная, на пятьсот человек, турбаза «Байкалов острог» на самом берегу, буквально, на песках, травившая Байкал на глазах у всех из года в год. Это и есть тот плацдарм, с которого давят дикую природу из года в год. Однозначно такой объект нужно убирать. И вообще-то, столь крупным туристическим объектам на столь ранимой территории просто не место

Тут надо выбирать: или многомиллионный поток туристов на Байкале (чтобы зарабатывать на этом), или чистота Байкала. Но совместить и то, и другое не получится. Либо вы заработаете деньги, угробив Байкал, либо вы сохраните Байкал, но денег не получите».

«Байкал – это ценность планетарная. И решать проблему надо соразмерно этим масштабам»

Елена Творогова – эколог-общественник из Иркутска, президент благотворительного фонда «Возрождение Земли Сибирской», руководитель Школы экологического предпринимательства в Байкальске:

«На сегодняшний день вроде бы та беда, которая для нас казалась такой самой-самой бедовой – Байкальский ЦБК – ее не стало. Но комбината-то нет, а те отходы, которые были накоплены за период его деятельности, все на месте. И их-то стало намного больше, чем тогда в 1996 году. Кроме того, возникли другие угрозы, которых тогда вот так явно мы не видели. Это прежде всего антропогенная нагрузка, безумная антропогенная нагрузка на берега, на прибрежную зону Байкала.

Активно начал развиваться серый сектор туристических услуг. Начали строить гостевые дома под видом личных. Отходы куда с этих территорий? Да никуда. Под себя. По сути дела, это негерметичные септики. Или, еще хуже, изображают, что у них чего-то куда-то там перерабатывается, а на самом деле труба выводится подальше и из нее сочится. Либо, да, септик герметичен, все замечательно. Вот машина приходит, откачивает. Куда машина это везет? В ближайший лесок. Потому что расстояния на Байкале такие, что для того, чтобы вывезти отходы – неважно, это жидкие коммунальные отходы или твердые коммунальные отходы – транспортное плечо такое, что эти отходы становятся золотыми. И оплачивать это бизнес не готов, который вот расселил у себя туристов. Муниципальные власти тоже не готовы, потому что у них просто таких денег нет. И кроме того, расчет тарифа по вывозу отходов идет с опорой на численность жителей: если поселение 3000 человек, то финансирование на обслуживание этих 3000 человек. А то, что, скажем, в тоже Большое Голоустное, где порядка 600 человек проживающих реально и на них расчет идет по утилизации отходов, в хороший выходной день туда еще порядка 3 тысяч приезжает. У местных властей на эти 3 тысячи человек денег нет. А у кого есть? А ни у кого.

Очень важно признать, что Байкал – это не ценность отдельно взятой территории, это не Иркутская область, Бурятия, Сибирский и Дальневосточный федеральный округ, вплоть до России. Это ценность планетарная. И решать проблему надо соразмерно этим масштабам».

«Байкал мы охраняем от людей или для людей?» 

Евгений Кислов – эколог-общественник из Улан-Удэ, координатор тематической площадки «Экология» Общероссийского общественного движения «Народный фронт «За Россию» в Республике Бурятия, председатель комиссии по экологии, природным ресурсам и землепользованию Общественной палаты Республики Бурятия:

«Раздаются такие голоса: Байкал мы охраняем от людей или для людей? То есть люди, которые живут на Байкале, говорят: «В Москве какие-то дядьки сказали, что надо охранять Байкал. Нам нельзя рубить лес, нам нельзя ловить рыбу. А что мы должны делать?». И зачастую эти люди становятся браконьерами. Они рубят лес, но незаконно; ловят рыбу, но незаконно. Таким образом эта деятельность выходит из-под контроля и становится еще хуже, чем если бы была под контролем. И они говорят: «Если Федерация говорит, что наше государство федеративное, пусть она заботиться о нас. Пусть выделяются какие-то деньги, пусть рабочие места создаются. Пусть нас переселяют с какой-то компенсацией. А то что? Мне бросать свою избушку и ехать в Улан-Удэ? Я там не куплю никакого жилья себе. Дайте нам нормальные деньги, если мы не можем здесь жить, чтобы мы отсюда уехали».

Но не делается ничего. ЮНЕСКО, понятно, не будет напрямую финансировать. Но какая-то технологическая помощь тоже должна быть. Получается, что мы должны сохранять Байкал для всего мира, а где весь мир? А весь мир почему не участвует?

В данном случае все обижаются на всех. И в этой системе существуют еще и местные власти, и региональные власти, которые тоже друг с другом не находят общего языка. Тут получается как с галактиками: все разбегаются друг от друга, никто ни к кому не приближается. Все друг другом недовольны. Тут надо начинать, наверное, с ЮНЕСКО, чтобы были приняты какие-то меры. Причем это не должны быть просто деньги. Просто взять деньги и потратить – это не то. Методическая, технологическая помощь нужна в решении байкальских проблем».

«Иркутская область и Бурятия тянут Байкал в разные стороны»

Светлана Куклина – эколог-общественник из Иркутска, директор АНО «Центр экологических исследований и образования», региональный координатор проекта по оценке экологических и социальных проблем Байкальской природной территории:

«То, что происходит у нас сейчас на острове Ольхон – вопиющее издевательство над природой, издевательство над одной из самых хрупких экосистем Байкала и одновременно самый большой прессинг на эту экосистему. Для того, чтобы предлагать завлечь на Байкал еще больше туристов, нужен контроль турпотока, строительство туристической инфраструктуры – допустим, тех же очистных. Понятно, что это должны делать не местные жители, не туроператоры. Мы видим, как пытаются строить какие-то большие туристические комплексы на Байкале, но они опять же строятся настолько безграмотно, без оценки влияния на окружающую среду, без учета интереса самих туристов. Прекрасный негативный пример – это «Байкальская гавань» в Турке, куда было вложено огромное количество денег, где очень сильно изменили прилегающую экосистему, но до сих пор «Байкальская гавань» не работает, хотя прошло уже много лет.

Иркутская область и Бурятия – это два разных субъекта. И порой, как лебедь, рак и щука, тянут все в разные стороны. Отнесение Бурятии к Дальневосточному федеральному округу не то что улучшило – это ухудшило взаимодействие, потому что внутри одного федерального округа есть единый орган сверху, который может единую политику вниз спускать. А здесь еще нужно согласовывать между федеральными округами, когда между двумя субъектами одного федерального округа не могли договориться. Это одна из серьезнейших проблем. Я смотрю, что делается в Бурятии и в Иркутской области: это абсолютно две разных программы в отношении Байкала.

Если таким обывательским взглядом, то первое, что необходимо – это единый орган, который работает конкретно по проблемам Байкала. Этот орган имеет достаточно большие полномочия, чтобы влиять на субъекты: на Иркутскую область и на Бурятию. Вырабатывать единое планирование, единую стратегию развития всей Байкальской природной территории (сейчас Байкальская территория выделена фактически только на бумаге, у нас не существует единых органов, кроме, пожалуй, Байкальской природоохранной прокуратуры). Этот единый орган должен обладать достаточно большими полномочиями для того, чтобы вносить предложения в федеральные органы власти по разработке стратегии развития Байкала и ее корректировке. Этот орган должен включать в себя общественные советы, которые у нас формально существуют, с привлечением общественности, науки и прочее. Эта серьезная, глобальная работа. То, что происходит сейчас, не похоже на консолидацию».

«Если будут лоббироваться интересы турбизнеса – это очень плохо»

Роман Важенков – сотрудник российского отделения международной экологической организации Greenpeace*, в прошлом руководитель ее Байкальской программы:

«Когда вводится запрет на употребление воды рядом с населенным пунктом – это еще как-то можно понять. Но когда тебе говорят, что в Байкале купаться нельзя – я думаю, для любого нормального человека это самый яркий признак того, что что-то люди на Байкале делают не так, что качество окружающей среды на Байкале ухудшается и это ухудшение уже настолько заметно, что дело доходит до запрета.

Я думаю, что люди как жили здесь, на Байкале, так и будут жить. Но они должны жить так, чтобы территория вокруг них не вымирала, потому что, например, запрет купания на Ольхоне – это, безусловно, позор в первую очередь для местных людей и для местного турбизнеса.

Поэтому, если будут лоббироваться интересы турбизнеса, то это очень плохо, и роль муниципалитетов здесь как передатчика этих шкурных интересов ущербна. Людям нужно объяснять. В ЮНЕСКО издали специальную брошюру, каким образом можно развивать туризм на территориях, которые включены в список Всемирного природного наследия. Сейчас мы в Гринпис* решили ее перевести, я думаю, мы как-то выложим ее и будем знакомить с ней людей. Возможности есть! Возможности есть и жить на Байкале, и жить на Байкале достойно, и при этом не убивать Байкал».

Посмотреть и послушать все интервью можно на специально созданном сайте: baikal2022.ru

*данная организация признана нежелательной в России.