Первый Байкальский
Зачем космонавты приклеивают еду? Как чай помог найти трещину на МКС? Когда человек полетит на Марс? Иван Вагнер, 123-й космонавт России встретился с иркутянами и ответил на самые разные вопросы
Космонавт Иван Вагнер два года назад совершил полугодовой полет на борту Международной космической станции. Он провел на орбите Земли 195 суток 18 часов 49 минут. Кстати, командиром корабля «Союз МС-16» в той экспедиции выступал Анатолий Иванишин – космонавт из Иркутска, побывавший за пределами Земли уже трижды. Иван Вагнер был первым бортинженером экипажа, астронавт НАСА Кристофер Кэссиди – вторым.
Недавно Иван Викторович приезжал в Иркутск. В Большом иркутском планетарии он рассказал о космической «кухне» и ответил на многочисленные вопросы.
– Чем занимаются космонавты полгода на МКС?
– Изначально Международная космическая станция – это такая большая лаборатория на орбите Земли, в которой есть уникальные условия невесомости. Мы ставим различные научные эксперименты. Основные направления: исследования человека в космосе, биологические, технические, физические эксперименты, исследование Земли и ее атмосферы из космоса, наблюдение за катаклизмами, ледниками, облаками. Во время полета я, например, проводил эксперимент – исследование порога болевой чувствительности в невесомости.
– Он оказался выше или ниже?
– Он ниже, то есть в космосе мы чувствительнее. Я держал термощуп, он нагревался, надо было отпустить, когда станет некомфортно. Потом эти данные сравнивались с измерениями, сделанными на Земле.
– Занимаются ли космонавты спортом?
– Да, два часа в день, чтобы по возвращению на Землю наше сердечно-сосудистая система и мышцы выдержали условия гравитации. Для этого у нас на станции есть беговая дорожка и тренажеры.
– Убираются ли космонавты на станции?
– Каждую субботу. Делаем влажную уборку и пылесосим. При этом мы перемещаемся по стенам и потолку, цепляясь ногами за разные поручни. Как человек-паук.
– А что по поводу запахов на станции?
– Есть система, которая чистит воздух и поглощает микропримеси. Неприятных запахов нет, просто затхлый воздух, как будто спустился в подвал или помещение, которое давно не проветривали.
– Как за полгода не сойти с ума в закрытом пространсте?
– Достаточно посмотреть в иллюминатор – и все у тебя хорошо. Так мы психологически разгружаемся. Если на станции не выглядывать в иллюминатор, то создается ощущение, что вы живете и работаете в гараже. Полгода.
– Как спят космонавты?
– В каютах в спальных мешках, которые привязываются к стенке, чтобы ночью мы никуда не улетели. Можно привязать к потолку, полу, стене – в невесомости это неважно. Залезли в мешок, включили наушники (потому что шум на станции постоянно) и уснули.
– Как на МКС организована система возобновления ресурсов?
– Во-первых, мы собираем весь конденсат. Человек за счет дыхания и испарения выделяет влагу, причем немало, 1,5 литра в день с человека. Она собирается, проходит через систему очистки и превращается в питьевую воду. Во-вторых, скоро будет введена система регенерации воды из урины, гарантированно можно вернуть 78% объема. Мы как раз отрабатывали эту установку в ходе экспедиции, удалось собрать более двух ведер дистиллята из урины. Сначала получается техническая вода получается, потом мы подключаем ее к системе регенерации, и она превращается в питьевую. Установка хорошая, перспективная, осталось наладить ее работу в невесомости.
– Куда выбрасывают мусор с МКС?
– Мы его упаковываем достаточно плотно, герметично и помещаем на корабль «Прогресс». Это грузовой корабль, который доставляет на станцию вещи, еду, воду, топливо. Мусор может храниться там до полугода. Затем корабль расстыковывается от МКС, улетает и полностью сгорает в атмосфере – возвращать его на Землю было бы слишком дорого.
– Космонавты едят из тюбиков?
– Нет, сегодня нет тюбиков, в них остались только соусы. На станции есть сублимированная еда, хлеб в вакуумных пакетах и консервы. Сублимированная еда – это обычная приготовленная еда, которая помещается в вакуумную камеру при отрицательных температурах, оттуда вода полностью удаляется, остается сухой остаток, который складывается в вакуумный пакет. Это и есть сублимат. На станции мы заправляем его горячей водой, он постепенно восстанавливается и можно есть. Хлеб специально маленькими кусочками нарезан, чтобы не крошился и не разлетался по станции (эти крошки потом могут попасть в дыхательные пути). По всему столу у нас расклеен скотч, чтобы крепить еду. Иначе все улетит.
Мы настолько привыкли к этому дизайну стола, что решили: после возвращения, когда пойдем в кафе или ресторан, обязательно попросим официанта наклеить нам скотч на стол.
– Как формируется меню? Чего не хватало в космосе?
– Больше всего хотелось копченого сала. По себе заметил, что хочется больше острого, кислого, сладкого, потому что вкусы в космосе немного притупляются. Все меню мы дегустируем перед стартом, примерно за полгода, выбираем продукты, которые нам больше всего нравятся, из них формируется бонусный контейнер. Вся остальная раскладка типовая, одинаковая для всех.
– Во время вашего полета были внештатные ситуации?
– Мелкие случаются постоянно. Из серьезных у нас, например, произошла разгерметизация станции, мы искали утечку в течение месяца. Американский ультразвуковой течеискатель не работал, слишком маленькая трещина.
Нашли утечку на МКС мы очень нестандартным способом – с помощью чая. Разорвали пакетик чая, разбросали по камере. Через сутки мы увидели, как чаинки скопились вокруг трещины.
– Как вы думаете, куда мы быстрее попадем: на Марс или на Луну?
– На Марс – нереально. Сегодня это дорога в один конец. При тех возможностях, которые есть, лететь в одну сторону 250 суток. Кроме того, огромная радиация. Например, МКС находится под магнитными поясами, она защищена. И тем не менее, уровень радиации, который мы [космонавты] получаем, в сто раз выше, чем на поверхности Земли. При полете на Марс в один конец человек получит летальную дозу. Это не значит, что он сразу погибнет, но критичную дозу получит. Помимо радиации: сигнал туда будет идти 20 минут, то есть связи не будет. Если на МКС возникает аварийная ситуация, у нас все отработано, мы в течение трех часов можем спуститься на Землю, в какую-то точку. Если улетим к Марсу, то в случае аварии уже никуда не спустимся. В общем, есть большой комплекс проблем, который на сегодня пока не решен. Я думаю, Марс – это вторая половина XXI века. А Луна реальна в ближайшие десятилетия.
Угадайте, кто из наших авторов прятался в ванной от Деда Мороза? Кто подхватил вирус от песни «Снежинка»? Кто каждый год менял амплуа в новогодних спектаклях, при этом не меняя платья? Мы решили поделиться с читателями историями о том, как мы отмечали Новый год в детстве. Наши воспоминания оказались теплыми, трогательными и смешными.
Мы посчитали – как минимум восемь. От машиниста драглайна на угольном разрезе до инженера-энергетика на Ново-Иркутской ТЭЦ. Мы проследили всю цепочку, собрали удивительные факты и теперь хотим познакомить вас с людьми, которые обеспечивают нам новогоднее настроение.
Илья Сибиряков — иркутянин и краевед, созданный нейросетью. Он стал главным героем первого медиакомикса в России, внутри которого есть музыка, клипы, мистические истории и интересные факты об Иркутске. Ничего не понятно, но очень интересно — «Первый Байкальский» взял интервью у несуществующего человека и во всем разобрался.
Любите ли вы химию, как ее любят в Иркутской нефтяной компании (ИНК)? Предлагаем не пугаться этого вопроса, вспомнив суровою химичку из своей школы. Мы знаем юные таланты, которые способны отличить криптон от криптонита, а кальций от калия. Например, в городе Усть-Куте Иркутской области есть ИНК-Класс, где школьники углубленно изучают математику, физику и, конечно же, химию. Ребята из ИНК-Класса составили для вас тест по химии и предлагают проверить, можете ли вы работать в нефтянке.
