Первый Байкальский
Широко распространенное выражение о том, что маяки — самые романтичные сооружения из всех инженерных построек, неслучайно. Огни маяка — это спасительный свет, путеводная линия, надежда, дом…
Как бы хотели, наверное, в середине XIX века байкальские мореходы увидеть в сумерках долгожданный огонек. Но не было тогда еще на озере ничего подобного, а надежду кораблям, борющимся с экстремальными условиями судоходства, могли дать только умение и опыт местных лоцманов-самоучек, старающихся по мельчайшим признакам определить момент рождения одного из свирепых байкальских ветров.
Нельзя, конечно, считать, что в XVIII – первой половине XIX в. не предпринимались попытки обезопасить судоходство на Байкале. Еще в 1761 году на Южном (Посольском) берегу соорудили 8-метровый бревенчатый конус, на вершине которого разжигали обыкновенный костер, но систематическая работа по строительству маяков началась благодаря деятельности экспедиции Федора Дриженко.
О самом активном периоде создания системы «маячных огней» мы расскажем, опираясь на отчеты экспедиции и материалы иркутской газеты «Восточное обозрение» (стилистика сохранена).
Вплотную вопрос о необходимости целой цепи маяков был поставлен в процессе строительства Транссиба, а если конкретнее – Байкальской железнодорожной переправы.
Уже первые опыты плавания в ходе работ над переправой «обнаружили необходимость маячных аппаратов, этих успокоительных ночных огоньков на безбрежном водном пространстве. В 45 верстах (верста = 1066,8 м) от Лиственичного есть мыс Голоустный, который версты на три незаметно врезывается в море; движение близ него в туманы подвергает суда постоянным неприятностям».
Доводы Дриженко убедили Комитет Сибирской дороги, который начал финансирование по устройству двух первых маяков (Голоустнинский и в бухте Песчаной). Как писали городские газеты, «явилась возможность приступить к освещению озера маяками, которые должны были в значительной степени обеспечить плавание по озеру не только для больших пароходов и паровых “катеров” местного типа, но и для рыбачьих лодок».
Деятельность экспедиции нашла понимание и сочувствие и со стороны властей, и со стороны местного населения. Пресса сообщала, что «общество крестьян в с. Голоустном уступило по собственной цене запас сухих бревен, а владелец баржи Стрекаловский два раза представлял в распоряжение начальника Экспедиции свою баржу и рабочих для перевозки леса для маяков.
Капитаны пароходов и парусных судов, рыбаки и промышленники не пропускали случая для выражения благодарности за постройку маяков. Особенное значение они приписывали Голоустнинскому маяку, освободившему их от тягостной заботы при прохождении здесь ночью в сильный горный ветер с буксиром чайной баржи, стоившей иногда до 500 000 рублей. Огонек маяков ободряюще действует на путников; капитаны судов перестают говорить, как раньше: «Смотри да смотри, все глаза высмотришь», а наоборот, успокоительно замечают: «Теперь держи на маяк и спи спокойно!» Но особенно благодарны маякам труженики моря – рыболовы, жизнь которых в ночное время постоянно в опасности, особенно при устье Селенги, где свирепствуют буруны».
По инициативе того же Дриженко пароходство взяло на себя обязательство бесплатно поддерживать связь с маяками при помощи своих попутных судов. Иркутский губернатор обратился с просьбой к владельцам судов покровительствовать смотрителям маяков.
Летом 1899 года приступили к постройке «маячных огней» на озере, первый зажегся уже 29 июня. Такая скорость объяснялась просто – необходимости строить дом и специальную отдельную будку не было. По соглашению с директором Иркутской обсерватории, воспользовались надстройкой над крыльцом метеорологической станции, подняли ее на 8 футОв (фут – это примерно 0,3 метра), образовав таким образом маячную комнату, и у ее стены установили маячный аппарат.
Обязанности смотрители Голоустнинскаго маяка с полной готовностью принял на себя наблюдатель этой станции.
При выборе места для постройки маячной будки в бухте Песчаной наилучшим пунктом представлялась недоступная скала Большая Колокольня, разделяющая бухту Песчаную с бухтой Бабушкой.
Постройка этого маяка началась 19 июня 1899 года, огонь зажжен 30 июля, а все работы окончены 2 октября. Строительство маяка – ярчайший пример самоотверженности простого человека, матроса Трофима Сосновского. Высота Большой Колокольни достигала около 80 метров, и «для достижения вершины скалы являлось необходимым строить леса, поднимая их на высокую и очень крутую гору, и стоимость такой работы превысила бы все денежные средства, предназначенные для маяков». С помощью пороховых взрывов следовало, первоначально, очистить на скале площадку для маячной будки. Задачу решили без больших финансовых затрат. Трофим «вызвался взойти на отвесную скалу и исполнил это в течение трех часов с большим риском для собственной жизни. Он занес с собою тонкую веревку, спустивши которую начал поднимать необходимые для сооружения снаряды и инструменты», а затем в течение нескольких часов расчищал там площадку при помощи взрывов. До вершины скалы была построена деревянная лестница в 294 ступени.
Огонь этого маяка в ясную погоду был виден за 50 верст, что «можно объяснить только изумительной прозрачностью воздуха на Байкале».
Постройка двух первых маяков не исчерпала всех денежных средств, выделенных на это нужное дело. Поэтому начальник экспедиции решил «немедленно приступить к устройству еще двух маяков: в устье реки Селенги – Харауз, где движение судов всегда очень оживленное, и в проливе Ольхонские ворота, где до тех пор в ночное время почти нельзя было пользоваться превосходными якорными стоянками в совершенно закрытых бухтах».
И в результате к 1903 году на Байкале установили 10 маяков:
– Голоустнинский
– на мысе Большая Колокольня
– Харауз – в устье р. Селенги на правом берегу протоки Харауз
– на мысе Кобылья голова в Малом море
– Туркинский – на горе Туркинской
– Горячинский – на мысе Тонком
– Ушканий – на Большом Ушканьем острове
– Котельниковский – на мысе Котельниковском или Горячем
– Дагарский – при устьях рек Кичеры и Верхней Ангары
– Душкачанский – в устье р. Кичеры на правом ее берегу
Каждый маяк состоял из 15–20-метровой пирамиды с маячной будкой на ней.
Вполне логичным кажется сегодня призыв ряда заинтересованных лиц обратиться к мировому опыту, где с целью сохранения маячных сооружений создаются общества любителей маяков, их охраны.
Гастрономические традиции сибиряков могут удивить даже искушенного гурмана. Рассказываем, где в пирог кладут рыбу с чешуей, какой аналог суши придумали на Байкале и какую закуску любой якут сможет приготовить за 5 минут.
Иркутск постоянно преображается. Его архитектура бережно адаптируется под современные реалии не только благодаря властям, но и бизнесу. Один из последних примеров – здание «Востсибугля». Оказывается, после реконструкции здесь появится еще один этаж. Мы решили разобраться, насколько подобная практика свойственна для города.
Авторы проекта «Энергия преобразований» отыскали потомков создателя Курбатовских бань и поговорили с ними
По пути на Байкал часто можно видеть людей, которые брызгают молоком в разные стороны или завязывают ленты на столбах. Здесь, на Байкале, это называется «бурханить» – то есть задабривать духов места. Кому можно и кому нельзя проводить этот ритуал, какие существуют правила и почему «бурханить» – не совсем подходящее для этого слово? Разбираемся с шаманом Виталием Балтаевым.
