Первый Байкальский
Когда люди покидают свою малую родину, стремясь уехать в города или более крупные населенные пункты, многие небольшие села и деревни исчезают с географических карт. Была деревня — и нет деревни. Сегодня мы расскажем об исчезнувших поселениях острова Ольхон на Байкале.
На острове Ольхон на сегодняшний день насчитывается 9 населенных пунктов – пять деревень, три поселка (включая административный центр – Хужир) и одна заимка. Рост населения наблюдается только в Хужире, остальные населенные пункты медленно, но верно умирают.
К примеру, в 2010 году в Хадае жили три человека – а сегодня ни одного. А ведь сравнительно недавно здесь работали школа, фельдшерский пункт, клуб с библиотекой, магазин и даже собственная маленькая дизель-электростанция! Но люди уходят, деревни пустеют, а потом и вовсе исчезают с лица земли и с географических карт…
Об исчезнувших поселениях самого большого острова Байкала – Ольхона – сегодня и пойдет речь.
Хадай – деревня в Ольхонском районе Иркутской области в 23 километрах к юго-западу от центра сельского поселения, посёлка Хужир. По воспоминаниям старожилов, жизнь в Хадае была ничуть не хуже, чем в других островных поселениях: в 50-70-е годы ХХ века каждую неделю из Хужира в Хадай приезжал киномеханик – «крутить кино». В 1965 году при фельдшерском пункте открылось родильное отделение на целых пять коек – теперь юные ольхонцы свой первый крик издавали в родной деревне. Потом они подрастали, заканчивали начальную школу и с сентября перебирались в Хужирский интернат, где оканчивали восьмилетку.
Любое поселение – это люди. Те, которые здесь родились, росли и жили. И сегодня исчезнувший с географических карт Хадай все еще вспоминается в именах тех, кто в нем когда-то жил и работал.
В 1963 году в Хадае заработал дизель. В домах и на уличных столбах загорелся свет. Главным электриком был уважаемый всеми односельчанами Александр Бахруевич Хатагаров, а его супруга Октябрина Ильинична возглавляла библиотеку и клуб, где ставили самодеятельные концерты, проводили вечера, устраивали политические дискуссии, а для детей показывали диафильмы. В библиотеку централизованно поступали газеты «Правда», «Труд», «Сельская жизнь» и журналы «Огонек», «Юность».
Школу возглавляла Клара Павловна Пестонова, которая выучила не одно поколение ребятишек. А пекарем много лет работала Полина Александровна Головных – она обеспечивала хлебом всю деревню. Вокруг Хадая простирались луга, за состоянием которых следил луговод Максим Васильевич Урнеев. Он прошел войну, вернулся в родную деревню с боевыми наградами и много лет занимался восстановлением лугов. А Николай Владимирович Мангутов делал из ребят настоящих спортсменов. Среди его воспитанников немало кандидатов в мастера спорта. Дома у учителя Павла Дмитриевича Никифорова часто вечерами собирались односельчане и при керосиновой лампе устраивали чтения. Обычно руководил ими сын Павла Дмитриевича – Валерий. Взрослым мужикам он устраивал «экзамены» по политинформации, что сами односельчане очень любили – в доме у Никифоровых было всегда многолюдно.
Постепенно деревня приходила в упадок: люди переезжали в центральный Хужир или вообще перебирались на большую землю. Сегодня здесь изредка останавливаются туристы со своими палатками, потому что место, где некогда был Хадай, по-прежнему славится своими лугами…
Недалеко от мыса Ташкай на берегу залива Загли в 40 километрах от Хужира находилась деревня Ташкай.
Местное население считает, что к мысу Ташкай название деревни не имеет никакого отношения, а происходит от искаженного глагола «таскать», поскольку в первой половине ХХ века в Ташкае находилась грузо-перевалочная база. Именно сюда ольхонские буряты «стаскивали» свои товары для продажи на Ольхонской ярмарке, которая обычно проходила на противоположном берегу пролива Ольхонские Ворота. А с другой стороны, с большой земли раз в неделю приходил пароход «Ангара», который в 50-е годы сменил пароход «Комсомолец», ходивший по расписанию из Нижнеангарска в Баргузин с заходом на Ольхон.
Как бы то ни было, слово «Ташкай» в переводе с тюркского состоит из двух слов – таш (камень) и кай (утес), а это и есть мыс, который возвышается над Малым морем.
На мысе Ташкай найдены остатки древней каменной стены-городища (V–X вв). Стена перегораживала мыс по перешейку с северо-запада на юго-восток. Ее длина – около 180 метров, ширина от 1 до 1,3 метра, в стене были два прохода шириной около 4 метров. Кроме того, вдоль внешней стороны стены шел ров. Рукотворность этого построения не вызывала сомнения. И тем прискорбнее тот факт, что в 1963 году ташкайскую стену разрушили для того, чтобы использовать ее камни для укрепления мола в поселке Хужир. Впоследствии на отгороженной части мыса в 50-60 метров к северу от стены археологи обнаружили девять каменных кладок, часть которых считается обкладкой оснований жилищ.
Одним словом, люди на Ташкае жили с незапамятных времен. А в советское время здесь работал рыбзавод. Также имелись магазин, школа, метеостанция и пекарня. Народу жило немного – примерно 25-30 дворов. Потом рыбзавод закрыли, оставив рыбоприемный пункт, который просуществовал недолго. Не стало работы – и люди начали уезжать из Ташкая. Так и закончилась история этого небольшого поселения на острове. Сегодня на месте бывшей деревни стоит турбаза, которая принимает туристов круглый год.
Деревня Песчанка – одно из самых интересных и исторически богатых ольхонских поселений. Она располагалась посередине острова Ольхон, в 20 км севернее поселка Хужир в заливе Нюргунская губа. Песчанка, как следует из названия, известна своими живописными песчаными дюнами.
В середине 1930-х годов здесь организовали рыбоприемный пункт. В те годы здесь находилась колония заключенных, сосланных на поселения. В колонии содержались осужденные за мелкие правонарушения – опоздания на работу, мелкие кражи, хулиганство. Потому и сроки, по тем временам, были небольшие – в среднем по 3–4 года, максимальный срок – 8 лет. Но нельзя забывать, что это были за времена. За кражу нескольких килограммов картофеля могли осудить на пять лет…
Своими силами осужденные сколотили бараки, вышки, обнесли территорию колючей проволокой. По свидетельствам очевидцев, в Песчанке было порядка 20 бараков, в которых жили около сотни заключенных. Улица была вытянута вдоль берега Байкала. На берегу построили мол, к которому подходили рыбацкие лодки, – сдавали рыбу. Прямо на берегу находились корпуса, где рыбу перерабатывали: солили, укладывали в бочки и отправляли на кораблях и баржах на большую землю.
Одно время в Песчанке был даже консервный цех.
В нем работали не только поселенцы, но и местные жители из соседних улусов. Руководили производством специалисты, которых специально направляли с большой земли. Здесь были свой медпункт и начальная школа, где вместе учились дети поселенцев и местных жителей.
Вот несколько свидетельств очевидцев, которые зафиксированы в результате опросов старейшин ольхонских поселений:
«Заключенные своей бригадой неводили на Байкале в любую погоду. Пойманную рыбу обрабатывали и солили. Помимо рыбалки они разводили крупный рогатый скот, товарищ Бендовский выращивал картошку и овощи в Усуке для колонии… Хочу сказать, что заключенные в колонии жили хорошо. У них была баня. А местные жители голодовали больше их. Когда кто-то из заключенных проходил через наши деревни, частенько оставляли нам консервы, горох, крупы, ещё что-то съестное. Они были такими же простыми людьми, как и мы». (М.С. Даксуева)
«Был у них скотный двор, где держали лошадей, на рыбалку ездили на лошадях. Мы практически не общались с ними, так как нам не разрешалось входить с ними в контакт. Но, зная, что среди них есть хорошие врачи, мы, бывало, обращались за советом. В 1945 году в Песчаной открылась начальная школа, до этого времени дети ходили в школу Улан-Хушина. Учителем стала работать пожилая женщина из ссыльных Позднякова (имя и отчество не помню). Примерно в это же время открылись фельдшерский пункт и ларек. С 1950 года Песчаная стала называться поселением: убрали колючую проволоку, охрану, люди стали часто появляться у нас в Улан-Хушине. Они теперь назывались вольнонаемные, и за работу получали деньги, но по-прежнему были невыездные…» (Е.О. Номхоева)
В 1952 году колонию закрыли и перевели в Слюдянку, а в Песчанку привезли ссыльных переселенцев. Среди них было много литовцев и, в том числе, ксендзы из духовной семинарии. Ссыльные стали развивать деревню: построили в Песчанке добротный причал, улучшили работу рыбоприемного пункта и консервного цеха, который освоил производство омуля в желе, хариуса в собственном соку. Подобные деликатесные консервы отправляли прямиком в Иркутск и дальше в столицу.
В те времена в Песчаную заходил пароход «Ангара». Он привозил на остров овощи, которые местное население выменивало на рыбу.
В 1955 году консервный цех сгорел, восстанавливать его на прежнем месте сочли нецелесообразным. Вольнонаемным разрешили уехать, и большинство выехало с острова. Было принято решение построить новый рыбзавод – в Хужире. В результате оставшиеся к тому времени жители из Песчанки перебрались в Хужир. Деревня совсем опустела.
В 1970 году здесь не осталось учеников, и школа была закрыта. Дольше всего продержался холодильный цех. Он был закрыт в 1990 году. К тому времени в нем работал единственный человек – приемщица рыбы Екатерина Карнопольцева. Когда это последнее производство было закрыто, строения очень быстро разобрали, и деревня окончательно прекратила свое существование. Теперь здесь, как и по всему острову, летом много туристов.
По материалам книги «В краю, где горы, степь, тайга» (Еланцы, 2017 г.)
Знаете ли вы, что автором сразу трех известнейших зданий Иркутска является один и тот же человек? Его зовут Иван Ефимов, именно он спроектировал нархоз, бывший иняз и здание «Востсибугля». Рассказываем о личности архитектора и о том, что он успел построить за недолгие 37 лет жизни.
Буряты обожают праздновать Новый год и делают это как минимум трижды: в ночь с 31 декабря на 1 января, в Старый Новый год и в Сагаалган, который длится целый месяц. Дата его наступления зависит от лунного календаря, в 2024 году он начнется 10 февраля. О главных традициях – в нашем материале.
В названиях рек, озер и горных вершин Прибайкалья спрятаны скрытые смыслы, которыми их наделяли местные жители. Мы собрали самые удивительные топонимы и подготовили для вас короткий тест. Сможете сопоставить места на Байкале и их дословные названия?
В начале XX века в Иркутске насчитывалось около 15 городских бань – но даже этого населению не хватало. «Первый Байкальский» решил выяснить, сколько часов иркутяне проводили в очереди за паром, где мылся Антон Чехов и какую дореволюционную баню удалось спасти.
