Но основной путь решения – полный отказ от фосфатсодержащих моющих средств. Существует множество стиральных порошков, в которых фосфаты заменены на другие, экологически безопасные компоненты.
Завершается летний период пятого года работы общественно-научного проекта «Байкальская экспедиция». Благодаря этому общественному движению, а также союзу общественных активистов и ученых, удалось сделать всемирно известной вредную водоросль спирогиру.
Сейчас ни для кого не секрет, что из-за плохой работы очистных сооружений сине-зеленые водоросли повсеместно распространились по акватории озера Байкал, частично заменяя коренные виды водной флоры. О том, как складывается ситуация с распространением спирогиры, каких успехов удалось добиться в борьбе с ней и чего ждать дальше от этой борьбы, мы с пристрастием расспросили Марину Рихванову, координатора «Байкальской экспедиции».
Первый Байкальский: С чего все началось?
Марина Рихванова: В начале осени 2011 года в офис тогда еще «Байкальской экологической волны» позвонила одна женщина. Как потом выяснилось, она закончила в Иркутске биофак ИГУ, но давно уехала в Москву, а сюда возвращалась летом отдыхать у родителей в Максимихе. Она сообщила, что происходит что-то странное. Раньше на берегу речки Максимихи и там, где она впадает в Байкал, были чистая вода и каменистое дно. Тогда она заметила, что дно стало мутным, с толстым слоем ила. Мы приехали в Баргузинский залив в ноябре и обнаружили выброс водорослей. Мы поговорили с местными жителями, и выяснилось, что такая ситуация складывалась постепенно последние десять лет. Рыбакам даже пришлось изменить традиционные методы лова, так как сети забиваются водорослями. Они думали, что это из-за БЦБК или даже принесло из дельты Селенги. Трудно было понять, откуда.
ПБ: Как образовалась «Байкальская экспедиция» и какие первые шаги она предприняла?
МР: Сначала мы встретились с представителями фонда «Мир вокруг себя» при новосибирской корпорации «Сибирское здоровье». Они выделили средства на первую экспедицию, которая состоялась в 2012 году. Тогда мы договорились с сотрудниками ИГУ – гидрохимиком Григорием Шпеером и биологом Галиной Кабановой – проехать по берегу Южного Байкала и взять пробы на анализ. Мы прошли более 30 точек (Максимиха, Турка, Байкальск, Слюдянка): пробирались вдоль берега, договаривались с местными, просили лодки. В общем, провели скрининг и выяснили, что массовое развитие водорослей, которые питаются неорганикой без фотосинтеза, наблюдалось в местах с повышенной концентрацией фосфатов в воде. Был выявлен целый комплекс разных видов водорослей, характерных для высокой степени органического загрязнения.
ПБ: Вы обнародовали эти данные? Была какая-то общественная реакция?
МР: На основе набранных данных в конце 2012 года был сделан доклад на Общественном совете при правительстве Иркутской области. Но на совете после заседания меня раскритиковали – говорили, что такого не может быть, сомневались в достоверности наших методов. Но впоследствии все подтвердилось. Сначала я нашла статью ученых Лимнологического института, опубликованную в том же 2012 году. В ней утверждалось, что в Листвянке уже произошло изменение биогеоценоза на дне Байкала – коренные байкальские виды водорослей были заменены на чужеродные, было высокое загрязнение – в частности, спирогирой. Это было подтверждением наших исследований, но это было опубликовано в научной литературе и широко публично не обсуждалось.
Кроме того, когда ученые-лимнологи проводили экспедиции на своем корабле, они нашли множество подобных точек по всему Байкалу до самого Северобайкальска. Также появились данные Росприроднадзора о том, что очистные сооружения убили микрофлору. По фотографиям было видно, что сине-зеленые водоросли размножались по краям сбросов. На реке Тыя было видно, что один берег – чистая вода, а другой, прилегающий к сбросам, – весь зеленый от водорослей. Очистные не работали, вся неорганика поступала в воду, и на ней росли водоросли.
ПБ: С чем связано появление спирогиры, и почему это произошло именно сейчас?
МР: Идет бурное развитие туризма, строятся турбазы, все сливается в реки и непосредственно в Байкал. Например, так было в Максимихе – там даже выделили деньги на очистные сооружения, и они даже были построены, но построили их неправильно, и от них не было никакой пользы. Там проводила проверку прокуратура, но, насколько я знаю, никого так и не наказали.
ПБ: Стоки – это источник фосфатов в Байкале?
МР: Основные компоненты, на которых растут эти водоросли, – фосфаты и соединения азота. Это компоненты синтетических моющих средств, проще говоря – стиральных порошков. Даже в очистных избавиться от фосфатов очень сложно. Поэтому в разных странах, где эта проблема существует с 50-х годов, есть несколько путей ее решения. Конечно, это строительство очистных сооружений и даже полный запрет сбросов в озера, как в США на озере Тахо – воду продают в соседние штаты для технических нужд.
Но основной путь решения – полный отказ от фосфатсодержащих моющих средств. Существует множество стиральных порошков, в которых фосфаты заменены на другие, экологически безопасные компоненты.
ПБ: То есть вы предлагаете запретить использование этих моющих средств на Байкале?
МР: Да. Во-первых, их можно не производить, во-вторых – не использовать на Байкале. Выбор моющих средств огромный, и альтернативные варианты есть в любом ценовом диапазоне. Иногда спрашивают: «Дайте список, чего покупать нельзя», а список огромный, проще самому взять и прочитать состав. Бывает, что написано – порошок экологичный, а в составе есть фосфат. У производителей понимание экологичности другое…
В 2016 году мы объединили усилия с компанией En+ и начали разрабатывать разные способы борьбы с эвтрофикацией и использования продуктов из спирогиры.
1. Экопросвещение. Искоренение причин загрязнения (использования фосфатов, водные фекальные стоки).
2. Исследования способов использования спирогиры и вовлечение населения в эти процессы.
3. В этой работе ключевой момент – сотрудничество с местными администрациями, жителями поселков, школьниками как из городов иркутской области, так и местными.
К концу 2016 года появился ряд интересных разработок использования спирогиры в хозяйстве.
ПБ: Вы предлагаете убирать биомассу физически. А как?
МР: Как со дна достать – я не знаю. А с берегов убирать очень просто. Приходишь весной, когда низкий уровень Байкала, и масса лежит подсушенная. Ее легко собрать граблями и лопатами – мы килограммов по двести вывозим каждый год из Баргузинского залива. Часть идет для наших экспериментов. Мы поставили в нескольких школах эксперименты, как эту биомассу можно использовать на удобрения. Фермеры в Северобайкальске и Иркутске использовали ее для производства биогумуса калифорнийскими червями. Черви ее хорошо кушают, получаются высокого качества удобрения. Их можно производить и продавать.
ПБ: Говорят, у вас есть какая-то необычная фабрика-лаборатория?
МР: Да, мы с иркутскими дизайнерами придумали способ производства дизайнерской бумаги. Это смесь макулатуры с водорослями, масса, из которой можно делать листы, рамки для фотографий, выливать папье-маше в какую-либо форму, например – магнитики на холодильник. Сейчас эти технологии отрабатываются. Если люди на месте, где спирогира размножается, знают, как обрабатывать, – они пошли, набрали и сделали на продажу, создали свой мелкий сувенирный бизнес. Все очень просто, и не требуется никаких дорогостоящих технологий.
ПБ: Как к вашей деятельности относятся местные жители?
МР: По-разному. Есть те, кто думает, что ничего опасного не случилось, и все пройдет само собой. Но некоторые начинают задумываться. В принципе, жить на берегу и признать, что привычные всем стоки могут вызвать такую серьезную проблему – это психологически сложно. Нужны очистные сооружения – это никак не решается, потому что нужны согласованные действия. Единственное место, где есть нормальные сооружения, – это Байкальск, но там они строились по программе перепрофилирования БЦБК, в это вложено порядка пятисот миллионов. Нужны специальные программы для населенных пунктов. Это очень сложно, потому что на местном уровне муниципалитетов не хватает специалистов, которые бы в этом разбирались. Нет денег на сам проект.
ПБ: А у вас есть какая-то стратегия – что делать завтра, через месяц, в следующем году?
МР: Есть направления, в которых нужно работать, и по этим направлениям мы пытаемся сделать то, что в наших силах. Одно направление – мониторинг того, что происходит с Байкалом. Мы сотрудничаем с различными научными организациями – например, в этом году мы работали с МГУ, с кафедрой гидробиологии, и с Центром питьевой воды. Эти данные исследований будут общедоступны. Другое направление – работа с местными жителями. Нужно общественное движение, чтобы сообщество, живущее на берегу Байкала, понимало, что происходит – сейчас уже больше десяти лет проблема развивается, а никто ничего не делает, потому что никто ничего не понимает. В этом году мы уделяли этому особое внимание – мы разговаривали с людьми: что они думают, что предлагают. Сейчас люди относятся так – мы ничего не понимаем в этом, а есть государство, есть специалисты, которые должны все это решать. Должны складываться новые общественные отношения, чтобы люди могли общаться, кооперироваться, предлагать свои решения и их внедрять.
Помимо этого – расширение партнерств с разными проектами: например, школой нового поколения проектом Компании En+, развитие предпринимательства, вовлечение школьников, экопросвещение.
В этом году в рамках ключевой акции главного всероссийского экомарафона En+ «360 минут» корпоративные волонтеры нашли и очистили побережье с выброшенными на берег водорослями. Это натолкнуло нас на идею, что мы можем работать с волонтерами и по этому направлению.
Также для нас очень важен проект общественного мониторинга состояния побережья, когда любой местный житель, турист, гость может сделать фото дна и побережья и загрузить на сайт – так мы можем получить общую картину побережья и сравнивать состояние, поскольку побережье очень большое, и объехать его даже большой командой невозможно.
На озере Байкал завершился масштабный экомониторинг. В нем участвовали биологи, токсикологи, экологи, генетики из 10 крупнейших научных институтов России. Мы поговорили с руководителем экспедиции Михаилом Колобовым и узнали, какие «злодейские» водоросли пришли на смену спирогире, где самые чистые и загрязненные места на Байкале и как микропластик убивает обитателей озера изнутри.